Золотодобывающая отрасль Сибири и Дальнего Востока находится в фазе инвестиционного подъема. В его основе лежат как высокие цены на золото, так и еще относительно качественная сырьевая база. Всего в России в 2010 году из недр было добыто 176,4 тонны золота (на 2 тонны меньше, чем в 2009 г.), попутного золота (из комплексных месторождений, в которых золото является попутно добываемым компонентом), выпущено еще 12,7 тонн. Добыча из коренных месторождений снизилась на 4,48 тонны (на 3,5%), из россыпей добыто на 2,28 тоны больше, чем в 2009 году за счет артельной добычи на новых россыпных участках в Магаданской области.
В 2010 году впервые за 6 лет произошло увеличение количества золотодобывающих предприятий с годовым объемом добычи до 100 кг. Это связано с относительно простой, практически бесконкурентной, возможностью получить лицензию на мелкий участок россыпной добычи (как пески и коры выветривания, так и ручьевые террасы и целики, а также фрагменты ранее отработанных крупных россыпей) с балансовыми запасами металла. На месторождениях и участках недр Сибири добыто 66,4 тонны золота (38% от общего объема добычи в стране и на 3,2 тонны больше 2009 года), Дальнего Востока — 96,3 тонны (55% совокупной добычи и на 6,1 тонну меньше предыдущего периода). Иностранные компании в России снизили выпуск золота на 13,6% до 42,25 т, в основном, за счет сокращения добычи на месторождении Купол (Чукотка). Доля зарубежных компаний составляет 23,9% от общей добычи золота в стране. В 2011 году выпуск золота возрастет до 178–180 тонн.
В Сибири и на Дальнем Востоке — вместе эти регионы обеспечивают 93% ежегодного производства драгметалла — золотодобыча в последние два–три года выглядит относительно стабильной, нет резких скачков или снижений. Такое положение обусловлено тремя основными факторами. Первый — поддержание необходимых объемов добычи руды (или золотосодержащих песков, если речь идет о россыпной добыче) на действующих объектах и степени извлечения золота, что требует традиционных или новых технологических решений, реконструкции золотоизвлекательных фабрик (ЗИФ), технологических процессов на них. Второй — ввод в эксплуатацию новых крупных и средних добычных проектов (они компенсируют естественное снижение добычи на действующих рудниках). И наконец, третий — цена на золото и рынок, готовый поглотить практически любой реалистичный объем добываемого драгметалла.
Первый и второй факторы являются ключевыми, они практически не зависят от текущих цен на золото. Прямо связывать прирост добычи с ростом цены на золото, как это принято считать финансовыми аналитиками, опрометчиво хотя бы потому, что сроки освоения новых и модернизации действующих золотодобывающих объектов обычно превышают период динамики роста (или падения) цены. Тем более в масштабах отдельно взятых золотоносных территорий, таких как Сибирь и Дальний Восток. О чем идет речь?
Природа сильнее
Технологические отраслевые факторы, дополняемые иногда сложными природными и климатическими особенностями конкретных сибирских или дальневосточных месторождений, обычно не позволяют в период высоких цен значительно увеличивать добычу золота. Природа способна выставлять свои более сильные аргументы. Под такими особенностями подразумеваются как низкое содержание золота в рудах разведываемых или подготавливаемых объектов (в период высоких цен рентабельными могут быть и 1,5–2-граммовые руды, а также сырье, ранее считавшееся забалансовым, то есть не имевшим промышленной ценности), так и снижение содержаний золота по мере их освоения. Уже вполне типичной стала ситуация перехода на переработку руды с содержанием 2–3 грамма на тонну, даже на вновь вводимых объектах. Ухудшаются горно-геологические условия по мере разработки старых месторождений — мощности рудных тел снижаются и их морфология меняется, увеличивается доля труднообогатимых руд, что требует технологических изменений на ЗИФ, дополнительных капитальных и эксплуатационных затрат. Схожая ситуация с критически низким содержанием золота в песках уже разведанных, но еще не вовлеченных в разработку россыпных месторождений, наблюдается при ведении россыпной золотодобычи в Магаданской, Амурской и Иркутской областях, в Якутии и на Чукотке. Недропользователи не имеют возможности регулировать природные условия, они способны только адаптироваться к ним, выстраивая свои производственные, инвестиционные и разведочные стратегии, в частности, создавая избыточные сырьевые базы, чтобы иметь возможность выбора объектов. Это наиболее характерно для зарубежных транснациональных компаний, имеющих активы в Австралии, Южной Америке, Африке, США, Канаде, Китае и России. Российские крупные золотодобывающие компании не стремятся к раздуванию сырьевых портфелей, предпочитая наращивание действительно перспективной для освоения сырьевой базы.
Действительно, ЗДК «Полюс» в настоящее время ведет геологоразведочные работы (ГРР) на 28 объектах рудного и 25 объектах россыпного золота в пяти регионах РФ. Однако там (кроме Амурской области) имеются его действующие или подготавливаемые площадки. ГК «Петропавловск» осуществляет ГРР на 30 объектах не только в «базовой» для нее Амурской области, но и в Красноярском и Забайкальском краях, Иркутской области, на Ямале и в Еврейской АО. «Полиметалл» имеет геологоразведочный портфель, состоящий из почти 20 объектов в своих базовых регионах ведения добычи — Магаданской и Свердловской областях, Хабаровском крае, Чукотском АО. Часть объектов разведки вообще носит доразведочный характер (глубокие горизонты, прилегающие фланги и участки уже осваиваемых месторождений).
Добыча золота крупнейшими компаниями России.
Источник: Союз золотопромышленников РФ.
Наблюдаемая стабильность в общем объеме золотодобычи означает небольшой (в пределах 2–3%) прирост или снижение добычи золота (5–7 тонн в год). Можно сказать, что это есть оперативный одно-, двух- и трехгодовой люфт, не демонстрирующий ни симптомов роста, ни стагнации отрасли. Даже полукритическая ситуация с россыпной золотодобычей (почти ежегодно добыча из россыпей снижается, в 2010 году — 54 тонны россыпного золота, пять лет назад — 69 тонн) может длиться еще около 10 лет. Но при расширении ГРР на россыпи за счет федеральных средств и средств недропользователей в северо-восточных регионах (приграничный район Якутии и Магаданской области, Чукотка), юго-восточной части страны (Амурская область и Хабаровс-кий край), а также в традиционных сибирских регионах россыпной золотодобычи — Красноярском крае и Иркутской области — критический срок россыпной добычи отодвигается еще на 10–15 лет. Так, по «Программе изучения недр и воспроизводства минерально-сырьевой базы <…> до 2020 года» в Сибири ожидается прирост запасов (C1+C2) россыпного золота в 228 тонны, на Дальнем Востоке — 465 тонн. В реальности — и в этом сомнений практически нет — объемы финансирования окажутся ниже запланированных, эксплуатационные (подготовленные к разработке) запасы россыпей также будут меньше заявленных. Итого — в лучшем случае будет обеспечена треть от запланированного прироста балансовых запасов. Однако и это даст заметную отсрочку естественного завершения вехи россыпной золотодобычи, — сейчас она крупнейшая в мире, — которую, кстати, стоит рассматривать как дар природы, а не обузу.
Цена — не гарантия
Принято считать, что на фоне высоких цен на металл золотодобытчики стремятся осваивать новые месторождения и строить добычные мощности. Но это не совсем так. Точнее, это прямо не взаимосвязанные причины и следствия. Да, компании стремятся активизировать ГРР в период высоких цен за счет в том числе и сверхрентабельности текущей добычи. Но освоение новых месторождений планируется по другому критерию — наличию конкретных объектов с благоприятными перспективами освоения (приемлемые запасы металла, золотосодержание) и зачастую наличию инфраструктуры. В стратегиях развития и проектных документах компаний как зарубежных, так и российских, не принято «закладывать» на будущее слишком оптимистичные цены или вообще считать, что если «сейчас на золото высокая цена», то «необходимо осуществлять инвестиции в новые площадки». Всегда существует временной лаг между получением лицензии, проведением ГРР, обустройством объекта, строительством перерабатывающих мощностей и выплавкой первого слитка золота. В России такой период может составлять 4–6 и более лет, в него включается проведение доразведки, разработка технико-экономического обоснования кондиционных запасов золота, проведение экспертиз и согласований и, собственно, проектирование и строительство горно-обогатительного комплекса. За этот срок цена может оказаться совсем не такой, на основании которой проводился расчет технико-экономических показателей с высокой рентабельностью проекта.
Впрочем, катастрофического снижения цены на золото — ниже или на уровне себестоимости его добычи, а в среднем это интервал от 350 до 600 долларов за унцию — вряд ли стоит ожидать в обозримом будущем. А скорее всего, не стоит ожидать вообще никогда. Среднегодовая цена на золото в 2010 году выросла на 26%, до 1 224 долларов за тройскую унцию (1 197 рубля за грамм). За девять месяцев текущего года средняя цена составила 1 177 долларов за тройскую унцию. Причем восходящий тренд продолжается уже одиннадцатый год подряд. Но надо понимать, что ценовая ситуация складывается так, как на любом свободном рынке. Точно так же надо понимать, что промышленная инфляция не стоит на месте, практически ежеквартально меняются прайс-листы на материалы и ресурсы (разве что не так часто индексируется заработная плата), потребляемые золотодобывающими предприятиями. Но это тоже рынок.
На фоне высокой цены велика вероятность появления экономического эффекта на вновь переоцененных объектах, которые были законсервированы из-за убыточности добычи или имели большое количество непромышленной руды. Приведем только один пример (в нашей стране и в мире их сейчас предостаточно): в Красноярском крае в 2010 году вновь после периода убыточной эксплуатации запущен рудник Енисейский, разрабатывающий кучным выщелачиванием бедное месторождение Бабушкина Гора.
Плохие симптомы отрасли — ведь не все измеряется ценами на золото — также имеются. Нерыночных проблем, связанных со структурой и качеством минерально-сырьевой базы, с законодательными нормами и «новшествами» недропользования, призванными контролировать и регламентировать работу золотодобывающих компаний, а фактически ставить административные барьеры, в отрасли предостаточно. Крупные предприятия, такие как «Полюс», «Полиметалл», Чукотская ГГК (Kinross Gold), ГК «Петропавловск» и ряд других способны развиваться очень эффективно и в существующих условиях. Но снижающаяся активность малых золотодобывающих предприятий Сибири и Дальнего Востока, а их количество обычно снижается из года в год на 10–15, грозит не столько некоторым снижением добычи золота, сколько утратой контроля над пока еще относительно стабильной социально-экономической ситуацией в районах их присутствия.
Проекты-локомотивы
Существенный рост золотодобычи связан только с освоением рудных месторождений. Об устойчивой тенденции к увеличению выпуска золота в масштабах отрасли уместно говорить тогда, когда введены в эксплуатацию крупные проекты с добычей от 5–10 тонн металла в год. Такие проекты, как правило, существенно меняют структуру региональной золотодобычи: одни становятся крупными территориями по выпуску металла, а другие отходят на второй план. Кроме того, масштабная организация добычи золота существенно меняет социально-экономический климат территории, развивает энергетическое, электросетевое хозяйство, дорожные сети. К 2015–2018 годам Магаданская область, вероятно, вновь станет одним из крупнейших регионов-производителей золота за счет введения сверхкрупного Наталкинского месторождения, обогатительные мощности которого будут выпускать сначала по 20, а затем и по 40 тонн золота ежегодно. Будет создано 800 рабочих мест, в 2,5–3 раза вырастет валовый региональный продукт, объем отчислений в региональный бюджет составит 4,8–5 млрд рублей, будет обеспечено электроснабжение юга и запада области. Это позволит начать освоение месторождений и других полезных ископаемых: угля каменного, антрацитового, олова и т.д.
Несколько крупных золотодобывающих предприятий запущено в 2010 году — Благодатное (ГОК) и Титимухта (с транспортировкой руды) в Красноярс-ком крае (ЗДК «Полюс»), выведена на полную мощность реконструированная ЗИФ «Советская» («Соврудник»). В Амурской области ГК «Петропавловск» введена первая очередь ЗИФ на Маломыре, на месторождении «Пионер» — третья очередь ЗИФ и запущен комплекс кучного выщелачивания. Начата разработка некоторых месторождений в составе Омолонского хаба, переработка основного объема его руд, наиболее богатого, осуществляется «Полиметаллом» на восстановленной ЗИФ «Кубака» в Магаданской области. В Хабаровском крае Highland Gold начала добычу руды с месторождения Белая Гора с ее транспортировкой на обогатительную фабрику месторождения Многовершинное. В Иркутской области «Высочайший» ввел первую очередь ЗИФ-3 на месторождении Голец Высочайший (общие мощности превысят 5 млн тонн руды, к 2016 году выпуск составит не менее 12 тонн золота в год).
Основные золотодобывающие предприятия (месторождения) и подготавливаемые к освоению месторождения рудного золота в регионах Сибири и Дальнего Востока (на 2011 г.).
Только за счет ввода аналогичных объектов можно говорить о значимых прорывах в золотодобыче. В ближайшую «пятилетку» состоятся прорывы в сибирской и дальневосточной золотодобыче. Ведется подготовка к освоению еще ряда крупных и очень крупных проектов. Добыча на Дальнем Востоке, а вместе с ним и в стране резко вырастет в основном за счет Наталкинского, Омолонского и Албазинского золоторудных проектов, объектов в Якутии (Нежданинское, Кючус, Рябиновое, крупная россыпь Большой Куранах, расширение мощностей Куранахского проекта), Амурской области (Бамское), а также на Чукотке (Майское, Двойное, Водораздельное) и Камчатке (Асачинс-кое, Аметистовое, Родниковое). Доля Сибири сохранится, хотя общее количество добываемого золота здесь также значительно возрастет: в Иркутс-кой области полностью подготовлен к запуску Вернинский ГОК, намечается к освоению объект Чертово Корыто, ведется расширение мощностей ГОК Голец Высочайший, в Красноярском крае — доразведываются Попутнинс-кая, Панимбинская и Раздолинская площади, лицензированы перспективные Вангашская и Верхнекадринская площади. В соответствии с принятой стратегией компанией «Полюс» на Олимпиадинском месторождении за 2030 год обеспечена добыча сульфидной руды, с нижних горизонтов карьера рассматривается добыча руды подземным способом или объединение Вос-точного и малого Западного карьеров в единый мегакарьер с оптимизацией горных работ и вскрыши. В 2016 году «Полюс» планирует начать разработку месторождений Нежданинское, Бамское, Попутнинское и Панимбинс-кое и Чертово Корыто, что позволит на 20 тонн прирастить годовую добычу. Уже в обозримом будущем в Красно-ярском крае по принципу групповой разработки на кустовой ЗИФ (модернизированной или вновь построенной) могут быть вовлечены рудные месторождения южной части края (Ольховс-ко-Чибижекского, Усинского, Шушенс-кого, Амыльского горнорудных узлов). Запасы и качество объектов этих золоторудных узлов, расположенных на юге края, могут обусловливать интерес к созданию в южном центре рудной золотодобычи с выпуском не менее 4–5 тонн золота в год. В 2013 году на Енисейской кряже будет запущен Боголюбовский ГОК (Боголюбовское месторождение) с производительностью 2,5 тонны золота в год.
Если инвестиционные проекты по освоению как традиционных, так и новых золотоносных территорий реализуются, а видимых причин для их прекращения сейчас нет, то к 2018 году в России — в основном в Сибири и на Дальнем Востоке — будет добываться не менее 250–260 тонн золота в год. В текущих ценах стоимость ежегодно добываемого золота в стране составит 12–13 млрд долларов (сейчас 8–8,5 млрд долларов). Вероятно и то, что Россия станет вторым после Китая производителем золота в мире.
Необходимость не отпала
Как в перспективе поведут себя зарубежные золотодобывающие компании в отношении освоения российской минерально-сырьевой базы? С одной стороны, сырьевая база рудного золота станет еще более привлекательной за счет проведения усиленных поисково–оценочных и разведочных работ. Это означает, что появятся несколько новых крупных объектов с запасами 20–100 тонн золота и более. С другой, ограничение на «вход» зарубежных компаний в отрасль, — запрет на приобретение месторождений золота с запасами свыше 50 тонн, — фактически аннулирует претензии на получение крупных объектов, правда, за некоторыми особыми исключениями. В крайнем случае, вынуждает искать среди российских компаний партнеров, предлагая себя в качестве миноритарных акционеров или участников альянсов и консорциумов.
В настоящее время из 30 иностранных компаний в разные периоды так или иначе интересовавшихся добычей золота в России действуют 12 (включая и те, которые имеют российских акционеров, но зарегистрированы за рубежом). Всего они контролируют до 50 рудных месторождений, рудопроявлений и площадей и до 30 россыпных объектов. Эта сырьевая база содержит значительные запасы золота, — около 1 000 т, или около 30% от распределенного фонда золотоносных объектов на стадиях разработки, подготовки и разведки, — и не менее 2 000 т прогнозных ресурсов. Соотношение балансов и ресурсов позволяет характеризовать качество сырьевой базы как очень высокое. То есть зарубежный капитал сконцентрировался на наиболее ликвидных объектах: богатых по содержанию золота месторождениях как мало-, так и средне- и крупнотоннажных.
Сейчас Правительством РФ рассматривается, во-первых, вопрос о повышении уровня запасов золота на стратегическом месторождении, которое может разрабатываться зарубежной компанией или консорциумом с участием российских партнеров (включая вопрос о повышении с 10% до 25% доли участия нерезидента в проекте), во-вторых, вопрос о возможности предоставления в исключительных случаях прав (правда, со многими оговорками) на эксплуатацию объекта федерального значения, если иностранная компания открыла это месторождение. В любом случае, понятно, что федеральные власти ведут политику жесткого регулирования недропользования в отношении компаний-нерезидентов. Это оправдано, если следовать политике навязывания им условий и обязательств инфраструктурного и социально-экономического характера территориального развития местности потенциального ведения добычи. Но этого не происходит, действует «выжидательный» запрет.
Необходимость в привлечении зарубежных компаний в отрасль в качестве недропользователей не отпала. Нет достаточных оснований считать, что нашей стране этого не нужно, тем более, когда речь идет о малоразвитых территориях Сибири и Дальнего Востока. Ведь речь идет не столько о добыче российского золота зарубежными компаниями и переводе их прибыли за рубеж, а о решении комплекса инфраструктурных и социально-экономических проблем территорий по принципу «и другим дать заработать, и себя не оставить в накладе». Отраслевой, понимающий особенности организации крупного центра золотодобычи, инвестор — и зарубежный, и российский — в принципе готов вкладывать деньги в развитие инфраструктуры, но с пониманием схемы финансирования и окупаемости вложенных ресурсов и гарантией, что проект можно будет довести до завершения.
Н.Ю. Самсонов — кандидат экономических наук, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН, Новосибирск.
Н.В. Дудкин — ведущий геолог-аналитик, ФГУНПП «Аэрогеология», ИАЦ «Минерал», Москва.
Опубликовано в журнале «Золото и технологии» № 4(14)/декабрь 2011 г.
